В конце мая по приглашению русской версии журнала Esquire и просветительского проекта InLiberty в Россию и на Украину приезжал американский экономист Лоуренс Уайт. Он прочитал в Москве, Санкт-Петербурге и Киеве лекции об издержках государственной монополии на эмиссию денег. Look At Me обсудил с Уайтом ближайшее будущее денег, мировой экономики и финансовой системы в целом.

ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЕ ИННОВАЦИИ — ДВИГАТЕЛЬ РОСТА ЭКОНОМИКИ, но государства их сдерживают — порой неоправданно.

РЫНОК КРИПТОВАЛЮТЫ ПРОДОЛЖАЕТ СТАБИЛЬНО РАСТИ, просто доля биткойна на нём уменьшилась из-за коммерческих конкурентов.

КРУПНЕЙШИЕ АЗИАТСКИЕ ЭКОНОМИКИ СТАЛКИВАЮТСЯ С ТРУДНОСТЯМИ: в Индии не могут побороть коррупцию, в Китае возникают первые признаки торможения роста, а в Японии ничего не могут сделать с продолжительной стагнацией.

ЭКОНОМИКА — НЕ ЭМПИРИЧЕСКАЯ ОБЛАСТЬ ЗНАНИЙ, из-за чего в ней нет теорий, которым можно было бы безоговорочно доверять, а ко всем исследованиям нужно относиться критически.

«Меня беспокоит, что людей могут вынудить отказаться от наличных»
Лоуренс Уайт — профессор экономики Университета Джорджа Мейсона в Фэрфаксе, Виргиния, специалист по теории денег и банковским системам, приверженец Австрийской школы экономики, адъюнкт-профессор Института Катона

В Дании с 2016 года собираются перейти на обязательный безналичный расчёт. Как вы думаете, сейчас отказываться от наличных могут только в небольших странах или уже повсюду?

В университете, где я работаю, кредитные карты принимают даже вендинговые автоматы с «Кока-колой». Зачем носить с собой монеты, если и небольшие платежи можно совершать без них? Правда, меня беспокоит, что людей могут вынудить отказаться от наличных — а должна быть свобода выбора, потому что для некоторых видов платежей они по-прежнему выгоднее. Для перехода на полностью безналичный расчёт нужно, чтобы у всех было необходимое оборудование, а оно не бесплатное.

Для чиновников главное, чтобы не случилось ничего плохого: за это их оштрафуют, а за сдерживание инноваций в финансовой системе — нет

А нельзя ли перейти на что-нибудь вроде биткойнов? Или об этом рано говорить, потому что рынок криптовалюты сейчас в нелучшем состоянии?

Может показаться, что раз курс биткойна стал несколько меньше, значит, рынок сокращается. Но на деле рынок криптовалюты по-прежнему в порядке, просто доля биткойна на нём снижается. Зайдите на сайт coinmarketcap.com и посмотрите не на курс биткойна, а на капитализацию всего рынка, и увидите, что рост не остановился, просто долю на рынке набирают коммерческие конкуренты биткойна, такие как Ripple и MaidSafeCoin: они лучше защищены, работают быстрее и устойчивее.

Крупные чиновники относятся к криптовалютам настороженно. Это просто боязнь всего нового или биткойн на самом деле угрожает их интересам?

Если государство рассматривает свою монополию на эмиссию денег (когда только центральный банк может выпускать их в обращение) как источник прибыли, то им есть чего опасаться — как и таксистам в тех городах, где появляется Uber. Правда, это не в интересах обычных граждан. Лучше дать людям выбирать удобные им платёжные системы и предусмотреть правила, защищающие людей от мошенничества. В таком случае искусственные барьеры будут бессмысленны.

Как вы думаете, а система без искусственных барьеров, своеобразная пиринговая финансовая сеть, через которую люди по всему миру смогут свободно обмениваться деньгами в удобной им валюте, — это реализуемо или сказка?

Мне бы хотелось жить в таком мире, но власти многих стран этого опасаются. В США пристально следят за денежными сервисами и пресекают любые альтернативные способы переводов. Банки обязаны собирать личные данные пользователей, сообщать обо всех операциях на сумму больше $10 000 — и даже меньше, если операция выглядит подозрительной. В противном случае их ощутимо штрафуют. Пока это не помогло в борьбе с терроризмом, ради чего всё вроде как затевалось, а вот стоимость содержания инновационных платёжных систем растёт — и это при том, что на международных денежных переводах можно было бы очень прилично зарабатывать. Но если нужно преодолевать бюрократические препятствия, собирать данные о клиентах и направлять все необходимые документы регуляторам, то любые инновации нивелируются.

Но не в этом ли природа государства?

Да, так и есть. Для чиновников главное, чтобы не случилось ничего плохого: за это их оштрафуют, а за сдерживание инноваций в финансовой системе — нет. С этим сталкиваются и в фармацевтической индустрии, и в платёжных системах — нужно на всё получать разрешения. Я считаю, что для регуляторов должны действовать ограничения: нельзя придумывать правила на ходу. Парламент, по крайней мере, мог бы замедлить ввод этих правил, когда же полномочия регуляторов ничем не ограничены, они делают всё, чтобы сохранить прежние институты — те, которые они научились контролировать, — а ко всему, что меняет статус-кво, относятся враждебно. Но в конечном счёте экономика растёт благодаря прогрессу.

«Люди не должны быть обязаны пользоваться местной валютой, если она подешевела»

А вы не думаете, что технологии в итоге всё равно победят? Мне приходилось читать, что сейчас регулировать банки стало сложнее, потому что они ведут все дела не на бумаге, а в цифровом виде.

Информационные технологии помогают и тем и другим: государство может запрашивать и обрабатывать больше данных. Было время, когда информационные технологии помогли взаимным фондам (В таких фондах профессиональные инвесторы составляют портфель акций на вложения мелких вкладчиков. — Прим. ред.) конкурировать с банками, которые внезапно поняли, что процентные ставки, регулируемые государством, больше не давали поддерживать прежний уровень прибыли. Банки начали лоббировать дерегуляцию ставок, и клиентам стало от этого лучше.

Но сейчас я не вижу технологии, которая бы могла привести к следующей волне дерегуляции. Раньше я надеялся, что будет дешевле переводить сбережения в офшоры: в такие места, как Каймановы острова, Багамские острова, где меньше регулирования, а потому выше ставки по вкладам и ниже — по кредитам. Это сделало бы банковскую систему более конкурентной. Себестоимость таких переводов снизилась сначала с $30 до $0,03, а потом и до $0, но в США регуляторы требуют, чтобы все граждане сообщали о своих счетах за границей. Из-за этого американские банки не могут держать счета для клиентов из США в офшорах.

TOO BIG TO FAIL — разговорный термин, которым обозначают финансовые организации, крах которых привёл бы к катастрофическим последствиям для всей экономики страны.

СВОБОДНЫЙ БАНКИНГ — банковская система с уровнем регулирования, схожим с тем, под которое попадают обычные компании. В такой системе центрального банка не существует и все банки имеют право выпускать в обращение собственные деньги.

В то же время государства помогают крупнейшим банкам, которые называют «too big to fail»…

Это ужасная проблема, которая приводит к разрушению рыночной дисциплины. Я сторонник свободного банкинга — это значит, что я не отдаю предпочтение ни одному банку. Должно быть так, чтобы потенциально любой банк мог остаться ни с чем. Если банк не следит за рынком, делает неудачные вложения, то его не должен никто спасать. Но во время финансового кризиса центральные банки оберегали от разорения крупные финансовые организации. У нас в США есть два получастных агентства Fannie Mae и Freddie Mac — это крупнейшие кредитные агентства в мире. С 2009 года они находятся под управлением государства, и ничего не делается для того, чтобы приватизировать их или разбить на составные части, которые бы уже не были too big to fail. Они так разрослись, потому что знали: случись что, их спасут от банкротства, а потому они давали кредиты под маленький процент. С этим пора покончить. Центральные банки видят себя в роли банков развития, и это приводит к кумовству, безрассудным решениям и тому, что неудачным вложениям искусственно продлевают жизнь — а это путь к стагнации.

Помимо этого, в чём, на ваш взгляд, главные недостатки центральных банков?

Признаю, что центральные банки последние 10 лет ведут более разумную политику, чем 20–30 лет назад. Показатели инфляции перешли от двузначных процентов к нескольким процентам…

Разве что в некоторых постсоветских и южноамериканских странах это не так.

Да, есть исключения, но в целом инфляция везде стала ниже. Другое дело, что никто не гарантирует продолжения такой политики в дальнейшем: у центральных банков нет обязательств держать инфляцию на низком уровне, у них могут смениться приоритеты. Сначала в США, а теперь и в Европе центральные банки начали проводить всё больше интервенций, пытаясь поддержать стоимость некоторых активов. В этом и есть смысл программы количественного смягчения(Политика стимулирования экономики, когда центральный банк скупает финансовые активы частных банков и компаний, чтобы «впрыснуть» в экономику деньги. — Прим. ред.). Но стоимость активов должен определять рынок, а не центральный банк, да и у людей должны быть гарантии, что государство не обесценит их сбережения. Люди не должны быть обязаны пользоваться местной валютой, если она подешевела.

Правительства США, Японии и европейских стран накапливают долги, и всегда есть искушение вызвать инфляцию, чтобы облегчить это бремя. Опасность в том, что я не припомню исторических периодов, когда страны бы содержали ощутимые долги и при этом оставляли инфляцию низкой. Было бы хорошо, если бы выпуск денег в обращение можно было ограничить. Примерно как в случае с биткойном: каждый может взглянуть на код и убедиться, что их количество просто так не увеличить. Конечно, фиксированное количество денег в экономике — это не безупречный вариант. Лучше ввести ограничение, которое бы поддерживало совокупные расходы (Все расходы граждан, компаний и государства на произведённую в обществе продукцию. — Прим. ред.) или уровень цен в экономике на одном уровне — помогло бы любое обязательство, по которому центральные банки несли бы ответственность. Вообще я думаю, что, если бы людям дали выбор, они бы отказались от ничем не подкреплённых бумажных денег в пользу чего-нибудь более надёжного.

«В Китае достаточно подкупить одного чиновника»

Вы упомянули, что многие государства сейчас накапливают солидные долги, в частности США. Я встречал две точки зрения: одни говорят, что в этом нет ничего страшного, пока доллар воспринимают в мире как самую надёжную валюту, другие говорят, что в среднесрочной и долгосрочной перспективе это может стать угрозой национальной безопасности. Что ближе вам?

Нам в США повезло: не знаю точно, почему, но по всему миру любят наши государственные облигации, а потому мы расплачиваемся по низким ставкам, несмотря на то что долг довольно большой. А вот другим странам: Греции, Испании, Италии — повезло меньше. Конечно, Греция — это особый случай, но и Испании обеспечение долга обходится всё дороже. В результате снизить налоги не получается, да и денег в бюджете на другие программы не остаётся, и рынок приходит к выводу, что вероятность того, что вы расплатитесь по долгам, всё меньше, из-за чего кредитные ставки растут. Так государства попадают в нечто вроде спирали смерти — прямо как Греция, которой обеспечение долга обходится настолько дорого, что они с трудом переживают каждую выплату.

И долг всё сложнее реструктуризировать.

Да, и получается, что ставка по кредитам растёт быстрее, чем экономика. Государственный долг становится всё больше по отношению к ВВП, из-за чего растут премии за риск дефолта (Компенсации кредитору за вероятность невыполнения обязательств. — Прим. ред.). Тут может помочь разве что ощутимый профицит бюджета, и Греция вроде как его добивалась, но теперь они объявили, что даже пытаться не будут. Ещё можно приватизировать государственную собственность, что они обещали сделать, но так и не начали. И да, можно ждать подарков — именно на это они и рассчитывают. Текущая политика их правительства звучит так: «мы расплатиться по долгам не можем, поэтому дайте нам денег».

И каким вы видите их будущее в еврозоне и будущее самой еврозоны в целом?

Грецию даже не надо выгонять из еврозоны, достаточно, чтобы они объявили дефолт по государственному долгу. А вообще у меня смешанные чувства по поводу евро. Еврозона связывает друг с другом страны с разными инфляционными тенденциями. Это одно из преимуществ валютного союза, потому что финансовая дисциплина повышается. Хорошо, что Греция не может печатать свои деньги, а то у них, помимо долга, ещё была бы и высокая инфляция. Но всё-таки пора чем-то пожертвовать и принять решение. Европейскому центральному банку надо было сразу настоять на том, что у него цель — поддерживать цены на одном уровне, и потому они не будут покупать государственные облигации Греции, просто чтобы поддерживать их стоимость. Но вместо этого Марио Драги(Председатель ЕЦБ. — Прим. ред.) объявил, что они будут печатать столько евро, сколько потребуется, чтобы обуздать долговой кризис, из-за чего курс евро сильно упал.

В Азии, как я понимаю, тоже не всё спокойно. Говорили, что в Индии после прихода к власти Нарендры Моди экономика должна была начать расти заметно быстрее…

Все по-прежнему ждут, когда он наконец что-нибудь для этого сделает.

Не знаю, насколько вы эксперт по этому вопросу, но было бы интересно узнать ваше мнение.

Что же, меня можно назвать экспертом на любительском уровне. Я не раз был в Индии, у меня жена родом из Индии, и я слежу за тем, что там происходит.

Вот как! Тогда не могли бы вы рассказать, чего Индии не хватает? У них ведь огромный потенциал.

У Индии осталось наследие их пятилеток, вдохновлённых советскими пятилетками. В конце 80-х — начале 90-х они провели дерегуляцию, после чего начался рост экономики. Но дерегуляцию нужно продолжать, а они это забросили. Ведение бизнеса в Индии по-прежнему связано с огромным количеством бумажной волокиты, да и с соблюдением закона там проблемы. В Индии действует британская правовая система, которая довольно хорошая, но суды забиты исками. Людям приходится давать взятки, чтобы их дела рассматривали в адекватные сроки. И сейчас это мешает развитию экономики. В Китае предприятия строить намного проще: там достаточно подкупить одного чиновника, который останется на месте, а в Индии обязательно появится другой чиновник, который тоже попросит денег и будет шантажировать.

Чтобы решить эту институциональную проблему, проблему верховенства закона, потребуется немало времени на реформы. Не спорю, антикоррупционное движение в Индии набирает силу, и это повод для оптимизма. Но все рассчитывали на то, что Моди, который добился заметного экономического роста в штате Гуджарат, когда он был там губернатором, применит ту же формулу, какой бы она ни была, на экономику всей страны. И хотя его партия у власти уже целый год, особо ничего добиться не удалось.

С другой стороны, есть Япония — третья экономика мира, которая уже десятилетиями находится в стагнации. Из неё есть выход?

Дело в том, что это страна с высокой гарантией занятости (Обязательствами работодателей не увольнять сотрудников во что бы то ни стало. — Прим. ред.). Поддерживать её на таком уровне сложно: одним компаниям нужно сокращать сотрудников, другим, наоборот, расширяться. После того как у них лопнул пузырь на рынке недвижимости, они долго не проводили необходимые меры: несостоятельные банки с плохими активами продолжали работать, из-за чего молодые предприниматели не могли получить финансирование — все деньги остались у старых компаний и банков. Потом там всё-таки начали очищать банковскую систему, и для меня загадка, почему это не дало результата. Конечно, у них ещё есть демографическая проблема — население стареет, и пенсии становятся для экономики всё большим бременем. Но я всё-таки надеюсь, что им удастся оживить экономику, ведь у них было всё так хорошо после Второй мировой войны.

Появились и первые признаки того, что в Китае замедляется рост экономики. Это действительно так?

Судя по всему, у них образовался мыльный пузырь на рынке недвижимости. Там строят города, в которые никто не хочет переезжать, и они остаются пустыми. Да и банковская система в Китае нездоровая: ею владеет государство, у которого очень много плохих активов, и если они от них как-нибудь не избавятся, то стагнация неизбежна — не такая, как в Японии, но тем не менее. Вообще они долгое время преодолевали границы возможного, их экономика показывала впечатляющие темпы роста, просто догоняя экономики других стран, и теперь, когда они приблизились к уровню стран со средними доходами населения, торможение неизбежно. Если я правильно понимаю, там ещё большая доля сельского населения, а значит, пространство для роста есть — правда, не двузначного, как раньше.

«Мы — не эмпирическая область знаний, лабораторий у нас нет»

↑ ЗАПИСЬ ЛЕКЦИИ ЛОУРЕНСА УАЙТА (в самом начале записи нет звука)
в Москве, DI Telegraph. 16 июня специальный корреспондент ИД «Коммерсантъ» и партнёр КБ «Стрелка» Григорий Ревзин подведёт итоги цикла лекций «Альтернативы»

Что касается мировой экономики в целом — она обречена на периоды взлёта и падения, сменяющие друг друга, или из этого цикла можно выбраться?

На мой взгляд, причиной предыдущего взлёта был кредитный мыльный пузырь, а предыдущего падения — то, что этот пузырь лопнул. Мыльный пузырь образовался из-за того, что центральные банки давали кредиты под слишком низкие проценты. Мне бы хотелось, чтобы система была децентрализованной, саморегулировалась и не зависела от новых причуд и модных веяний Федеральной резервной системы (Выполняет функции центрального банка в США. — Прим. ред.), которая держит ключевую ставку на рекордно низком уровне спустя много лет после того, как закончился кризис. Это приводит к большому количеству рискованных вложений. Да, в США экономика пока что восстанавливается медленно. Но сейчас важно создать стабильную обстановку, в которой инвесторы чувствовали бы себя спокойно: вести предсказуемую налоговую политику, остановиться на одной системе правил и не менять её.

Центральным банкам сложно, потому что они находятся на месте центрального планировщика. Им нужно рассчитывать, сколько денег требуется экономике. У них нет гарантированно работающих инструкций — они пытаются управлять экономикой, смотря в зеркало заднего вида. Поэтому лучше было бы создать финансовую систему, в которой не было бы главной организации, где была бы конкуренция, а разные организации, выпускающие в обращение деньги, приходили бы к компромиссу. В создание такой системы, конечно, с трудом верится, но я хотя бы надеюсь, что политика центральных банков станет более предсказуемой и не будет допускать появления мыльных пузырей.

На протяжении всего разговора меня не покидала мысль, что, задай я те же вопросы другому экономисту, мог бы получить диаметрально противоположные ответы. Почему в экономической науке так много противоречивых теорий?

Это связано с тем, что мы — не эмпирическая область знаний, лабораторий у нас нет. Мы можем наблюдать, что происходит в мире, но одни и те же явления можно интерпретировать по-разному. Многие не согласятся с теми теориями, которые я считаю правдоподобными, и потому ко всем исследованиям нужно относиться критически: вдруг для них специально выбирают данные, которые поддерживают выдвигаемые тезисы, и игнорируют данные, которые их опровергают? По сути, мы анализируем историю прямо на ходу, параллельно с её развитием.

Как вам кажется, какие теории больше поддерживает молодое поколение? Учитывая, что вы преподаёте в университете.

Выборка у меня предвзятая: наше отделение ориентировано на тех, кто предпочитает рыночную экономику, — за этим в Университет Джорджа Мейсона и приходят. У других университетов всё прямо противоположное: там преподают экономические теории, которые поддерживают статус-кво. В них идут люди, которые хотят работать во Всемирном банке, Международном валютном фонде и Федеральной резервной системе — там преподают теории, распространённые в этих организациях. Мне кажется, что идеи свободного рынка захватывают всё больше молодых людей, но я не могу говорить об общем тренде — точные проценты лучше посмотреть у социологических служб. Единственное, я замечаю, что, чем больше людей узнают, к чему приводят правительственные регуляции, всегда преследующие интересы ограниченного числа лиц, тем больше люди убеждаются, что конкуренция — единственная гарантия открытости.

http://www.criptomoney.com/pochemu-bitkojny-ne-prihodyat-na-smenu-bankam/